Сражение под тырново. «На Шипке всё спокойно». Как русские солдаты свободу Болгарии добывали. Курсовая работа по Истории Румынии

24 февраля 1878 года изможденные зимней кампанией, но вдохновленные победами русские войска заняли Сан-Стефано и подошли к пригородам Стамбула - то есть к самым стенам Царьграда. Русская армия вышла на прямую дорогу к турецкой столице. Стамбул защищать было некому - лучшие турецкие армии капитулировали, одна была блокирована в Придунавье, а армию Сулейман-паши незадолго перед этим разгромили южнее Балканских гор. Скобелев был назначен командующим 4-м армейским корпусом, расквартированным в окрестностях Адрианополя. В армии жила мечта о захвате Константинополя, о возвращении византийской столицы в лоно Православной Церкви. Эта мечта не сбылась. Но в ту войну русский солдат завоевал свободу для православной Болгарии, а также поспособствовал обретению независимости сербов, черногорцев, румын. Мы отмечаем победное завершение войны, в результате которой православные народы получили шанс на свободное развитие.

Николай Дмитриевич Дмитриев-Оренбургский. Генерал М.Д. Скобелев на коне. 1883

1877-1878 годов осталась в народной памяти как одна из самых славных страниц батальной и политической истории. Подвиг героев Плевны и Шипки, освободителей Софии чтут и в России, и в Болгарии. Это была безупречная освободительная война - и Балканы давно ее ждали, надеялись на Россию, понимали, что помощь может прийти только из Петербурга и Москвы.

Балканы помнят героев. Один из главных храмов Софии — Собор Александра Невского, символ освобождения от османского ига. Он воздвигнут в память русских солдат, павших в боях за освобождение Болгарии. С 1878 года и по сей день в Болгарии во время литургии в православных храмах, во время великого входа литургии верных поминается Александр II и все русские воины, павшие в освободительной войне. Болгария не забыла те сражения!

Собор Александра Невского в Софии

В наше время дружба русских и болгар подвергается опасным испытаниям. В этой истории много ложных и потому обманутых ожиданий. Увы, наши народы страдают от «комплекса неполноценности», а патриоты стали болезненно ранимыми - и потому всегда выбирают путь к размежеванию, к обидам и конфликтам. Потому идут в ход ложные легенды - например, о том, что в Великую Отечественную болгары воевали против Красной армии. А ведь власти тогдашней Болгарии, будучи союзниками Гитлера, наотрез отказались участвовать в боевых действиях против России. Понимали, что болгары не будут стрелять в русских…

Болгария - единственная страна из союзников рейха, не воевавшая с СССР, несмотря на истерическое давление гитлеровской дипломатии.

Антифашистское подполье в Болгарии зародилось сразу, как только Германия напала на СССР. А с 1944-го Первая болгарская армия сражалась с гитлеровцами в составе 3-го Украинского фронта.

Сегодня профессиональных правдолюбов-провокаторов много, и они любят рассуждать о «неблагодарности» славянских народов, которые частенько воевали против России. Дескать, не нужны нам такие братушки… Чем ссорить народы, выискивая малейший повод, лучше бы чаще вспоминали генерала Стойчева - единственного иностранного полководца, который участвовал в Параде Победы в Москве 24 июня 1945-го! Такая честь не давалась за красивые глаза. Народная мудрость не ошибается: «На обиженных воду возят». Коллекционировать обиды - удел слабых.

Болгария - не вассал России, она не присягала России на верность. Но трудно найти в Европе народ, более близкий русскому по культуре.

Болгары знают и уважают Россию. Найти общий язык нам всегда нетрудно. Только не надо возлагать надежды на большую политику, как не следует и верить в ее пропагандистское сопровождение…

Но - поговорим о факторах победы 1878 года. И о спорных моментах в трактовке той войны.

Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года, Николай Дмитриев-Оренбургский (1883)

1. Действительно ли Россия бескорыстно воевала за свободу братских народов?

То была, как известно, далеко не первая русско-турецкая война. Россия нанесла по Османской империи несколько мощных ударов. Закрепилась на Черном море. В Крыму, на Кавказе.

Но офицеры мечтали об освободительном походе на Балканы, а властители дум - священники, писатели - призывали помочь православным народам. Это было главным.

Конечно, речь шла и о государственном престиже России, который нужно было восстанавливать после неудачной Крымской войны. Стратеги и мечтатели думали и об освобождении Константинополя, и о контроле над проливами. Но, как известно, от столь радикальных действий Россия воздержалась. Лондон, Париж, Берлин не позволили бы окончательно уничтожить Османскую империю, и в Петербурге это понимали.

2. Что стало поводом к войне? Почему она началась именно в 1877-м?

В 1876 турки жестоко подавили Апрельское восстание в Болгарии. Войска болгарских повстанцев были разгромлены, репрессиям подверглись даже старики и дети… Русская дипломатия не сумела добиться от Стамбула уступок, и в апреле 1877 года, не заручившись поддержкой каких-либо значимых союзников, кроме Австро-Венгрии, Россия объявила Османской империи войну. Боевые действия начались на Балканах и на Кавказе.

3. Что означает выражение «На Шипке всё спокойно»?

«На Шипке всё спокойно» - одна из самых правдивых картин о войне, творение Василия Верещагина. И в то же время - это известные слова генерала Федора Радецкого, обращенные к главнокомандующему. Он постоянно повторял это донесение, как бы трудно ни было. Получалось, что гибель солдат - нечто само собой разумеющееся, о чём и докладывать не стоит.

Художник неприязненно относился к Радецкому. Верещагин побывал на Шипкинском перевале, с натуры писал солдат, писал снежные траншеи. Тогда-то и родилась идея триптиха - реквиема простому солдату.

На первой картине изображен по колени занесенный метелью часовой, видимо, всеми забытый, одинокий. На второй - он по-прежнему стоит, хотя и засыпан снегом по самую грудь. Солдат не дрогнул! Часового не сменили. Стужа и метель оказались сильнее его, и на третьей картине мы видим только огромный сугроб снега на месте часового, единственная памятка о котором - угол шинели, пока еще не занесенный снегом.

Простой сюжет производит сильное впечатление, заставляет задуматься о непарадной стороне войны. В шипкинских снегах осталась могила неизвестного солдата, русского часового. Тут и горькая сатира, и памятник мужеству русского солдата, верного своему долгу, способного на чудеса стойкости.

Эта картина хорошо известна и в России, и в Болгарии. Не умрет память о знаменитых и безвестных героях, сражавшихся в 1878 году за свободу Болгарии. «На Шипке всё спокойно» - эти слова для нас и определение бахвальства, и символ надежности. С какой стороны посмотреть. А герои остаются героями.

Василий Верещагин. На Шипке всё спокойно. 1878, 1879

4. Как удалось освободить болгарскую столицу - Софию?

Болгарский город был основной базой снабжения турецкой армии. И турки обороняли Софию с яростью. Сражения за город начались 31 декабря 1877-го у села Горни-Богров. Рядом с русскими сражались болгарские добровольцы. Войска Гурко отрезали для противника пути к отступлению на Пловдив. Турецкий командующий Нури-паша панически боялся оказаться в окружении и спешно отступил на запад, оставив в городе 6 тыс. раненых… Он же отдал приказ сжечь город. Вмешательство итальянских дипломатов спасло город от уничтожения.

4 января русская армия вошла в Софию. Многовековому турецкому игу был положен конец. В этот зимний день София расцвела. Болгары восторженно встречали русских, а генерала Гурко увенчали лаврами триумфатора.

Классик болгарской литературы Иван Вазов писал:

«Мама, мама! Вон, взгляни…»
«Что там?» - «Ружья, сабли вижу…»
«Русские!..» - «Да, то они,
Встретить их пойдем поближе.
Это их послал сам Бог,
Чтобы нам помочь, сынок».
Мальчик, позабыв игрушки,
Побежал встречать солдат.
Словно солнцу рад:
«Здравствуйте, братушки!»

5. Как относились к русской армии в Болгарии?

Солдат встречали хлебосольно, как освободителей, как братьев. Генералов привечали как царей. К тому же болгары и воевали плечом к плечу с русскими, это было подлинное боевое братство.

Перед началом войны в спешном порядке удалось сформировать болгарское ополчение - из числа беженцев и жителей Бессарабии. Командовал ополченцами генерал Н.Г.Столетов. К началу боевых действий в его распоряжении было 5 тысяч болгар. Во время войны к ним присоединялись новые и новые патриоты. Летучие партизанские отряды действовали в тылу врага. Болгары обеспечивали русскую армию продовольствием и разведданными. О боевом братстве свидетельствуют и надписи на памятниках русским солдатам, которых в современной Болгарии сотни:

Поклон тебе, русское воинство, которое избавило нас от турецкого рабства.
Поклонись, Болгария, могилам, которыми ты усеяна.
Вечная слава павшим за освобождение Болгарии русским воинам.

Россия не граничит с Болгарией. Но никогда один народ с такой отвагой не шел на выручку к другому. И никогда никакой народ не хранил столько лет благодарность другому народу - как святыню.

Нижегородские драгуны, преследующие турок по дороге к Карсу

6. Какой ценой удалось сломить сопротивление османов в той войне?

Война шла ожесточенно. В боевых действиях на Балканах и на Кавказе приняли участие более 300 000 русских солдат. Хрестоматийные данные о потерях таковы: 15 567 убито, 56 652 ранено, 6824 умерло от ран. Существуют и данные, вдвое превышающие наши потери… Турки потеряли 30 тысяч убитыми, еще 90 тысяч умерли от ран и болезней.

Русская армия не превосходила турок по вооружениям, по оснащению. Но велико было превосходство в боевой выучке солдат и в уровне военного искусства генералов.

Еще одним фактором победы стала военная реформа, разработанная Д.А.Милютиным. Военному министру удалось рационализировать управление армией. Да и за «берданку» образца 1870 года (винтовку Бердана) армия была ему благодарна. Недоработки реформы пришлось исправлять в походе: так, Скобелев догадался заменить неудобные солдатские ранцы на холщовые мешки, облегчившие жизнь воинству.

Русскому солдату пришлось вести непривычную горную войну. Воевали в тяжелейших условиях. Если бы не железный характер наших воинов - они бы не выстояли ни на Шипке, ни при Плевне.

Памятник Свободы на перевале Шипка

7. Почему в Первой мировой войне болгары оказались в стане противников России?

Что это - коварство, вероломство? Скорее - путь взаимных ошибок. Взаимоотношения между двумя православными царствами обострились во время Балканских войн, в которых Болгария боролась за лавры ведущей державы в регионе. Россия предпринимала попытки восстановить влияние на Балканах, наши дипломаты изобретали разнообразные комбинации. Но - безрезультатно. В конце концов, премьер-министра Радославова в России стали изображать на злых карикатурах.

Балканы превратились в те годы в клубок противоречий, главным из которых была вражда между двумя православными народами - болгарским и сербским.

Изучение истории взаимных и перекрестных территориальных претензий соседних народов поучительно. Вот и в Первую мировую Болгария вступила, объявив войну Сербии. То есть - на стороне «Центральных держав» и против Антанты. Это был большой успех германской дипломатии, подкрепленный кредитами, которые Берлин предоставил Болгарии.

Болгары воевали против сербов и румын, сражались поначалу весьма успешно. В итоге оказались в стане проигравших.

В 1877 году Россия вступила в очередную войну с Османской империей. Стремление России восстановить позиции в Европе, подорванные поражением в Крымской войне, совпало с благоприятно складывающейся в Европе обстановкой. Новый антироссийский фронт вокруг Османской империи не сформировался, поскольку отношение к османам было на тот момент крайне негативным.

Причиной для этого стало жестокое подавление Апрельского восстания в Болгарии, в ходе которого нерегулярными вооружёнными отрядами османов («башибузуками») только в Южной Болгарии было уничтожено свыше 30 тысяч женщин, стариков и детей.

Защита православных славянских народов Балкан от геноцида стала официально объявленной целью России в новой войне. Целью, которая получила широкую поддержку в русском обществе.

12 апреля 1877 года Россия объявила войну Османской империи. Нейтрализовав действия османской флотилии кораблей на Дунае, русская армия в июне 1877 года начала форсирование этой реки.

Османской армии не удалось оказать серьёзного сопротивления переправе русских войск на Дунае.

Командование русской армии намеревалось, преодолев Балканский хребет, перейти в наступление на Константинополь. Для осуществления этого намерения ключевое значение приобретал контроль над Шипкинским перевалом, через который проходит дорога, связывающая Северную и Южную Болгарию.

Скрытая угроза

В начале июля 1877 года отряды генералов Гурко и Святополк-Мирского подошли к Шипке, заставив отступить 5-тысячный турецкий корпус Хулюсси-паши .

Таким образом, важнейший перевал оказался в руках русской армии.

Для контроля над Шипкинским перевалом был оставлен отряд численностью около 5000 человек, основу которого составлял Орловский пехотный полк, а также болгарские ополченцы.

Изначально на перевале не планировалось строительства серьёзных укреплений. Предполагалось, что основные силы русской армии, разбив неприятеля в районе города Плевна, вскоре перейдут в наступление через перевал. Но несколько штурмов Плевны закончились неудачами, и русская армия перешла к осаде города.

В то же время турки, понимая значимость Шипкинского перевала, готовились взять реванш, вернув над ним контроль. Больше того, османская армия затем намеревалась ударить в тыл основным силам русской армии, после чего отбросить её за Дунай.

Удивительно, но русское командование вовремя не обнаружило угрозы, нависшей над армией.

О том, что в 100 километрах от Шипкинского перевала стоит 35-тысячная армия Сулейман-паши , готовящаяся к наступлению, русская разведка не имела никакой информации.

Хуже того, ошибочно оценив обстановку, командир центральной группировки русских войск в Северной Болгарии генерал Радецкий увёл от Шипкинского перевала все резервы, сосредоточив их у местечка Беброво, где ожидался основной удар османских войск.

Таким образом, русские резервы оказались в трёх - четырёх днях перехода от Шипки.

«Защищаться буду до последней крайности»

8 августа 1877 года командующий ополчением русский генерал Николай Столетов , возглавивший оборону Шипки, телеграфировал в штаб: «Перед занимаемой мной позицией выстроился весь корпус Сулейман-паши с многочисленной кавалерией, артиллерией и обозами. Завтра неприятель будет штурмовать Шипку. Защищаться буду до последней крайности, но долгом считаю доложить, что несоразмерность сил слишком велика. Считая нашу позицию очень важной, я прошу подкреплений».

Шесть тысяч русских солдат и болгарских ополченцев при 27 орудиях на плохо укреплённых позициях оказались лицом к лицу с 30-тысячной армией Сулейман-паши, превосходившей обороняющихся в артиллерии почти вдвое.

Сулейман-паша потребовал от своих командиров солдат при штурме не жалеть, добиться взятия Шипкинского перевала любой ценой.

В ночь на 9 августа русские и болгарские солдаты прощались друг с другом. И рядовые, и офицеры понимали, что удержать Шипку в таких условиях практически невозможно. Однако отступать защитники не собирались, предпочитая погибнуть в бою.

Утром 9 августа после артиллерийского обстрела турки начали штурм, который продлился весь день. Обороняющиеся сумели отразить пять атак, так и не позволив османской армии овладеть русскими позициями.

10 августа противники взяли паузу, за время которой на помощь русским пришёл Брянский полк, увеличивший число защитников Шипки до 7 тысяч человек.

Крепкое слово полковника Депрерадовича

«Пусть они падают тысячами — на их место станут другие, — говорил командующий турецкой армии. — Из сигналов допускаются только «сбор», «наступление» и „командир убит“».

Выжившие участники боя рассказывали, что происходящее в тот день было похоже на ад. Сражение отличалось крайним ожесточением, на горных склонах лежали горы трупов. Некому было не только убирать мёртвые тела, но даже выносить из-под огня раненых.

Орудия «Стальной батареи» на Шипке. Источник: Public Domain

К вечеру 11 августа наиболее тяжёлая обстановка сложилась на Волынской горе, где держала оборону «Центральная» батарея. У дравшихся на голых камнях без сна и пищи русских солдат почти не осталось боеприпасов, были убиты все офицеры. Уцелевшие стали постепенно поддаваться натиску османов. И в этот момент на батарею прорвался полковник Фёдор Депрерадович .

— Братцы! — закричал он, заглушая грохот боя. — Помощь рядом, держитесь!

Измученные, обессиленные люди поверили словам полковника. Собрав последние силы, защитники «Центральной» отбили и эту атаку. На новую сил не было и у турецких солдат. Кровавый и жестокий бой 11 августа продолжался тринадцать часов подряд.

Депрерадович не солгал: резервы, отправленные на помощь Столетову генералом Радецким, действительно успели вовремя. Штыковая атака вновь прибывших русских войск позволила восстановить полный контроль над Волынской горой.

Ожесточённые бои на Шипке продолжались ещё три дня, но не принесли серьёзных успехов ни русским, ни туркам.

Сохранив контроль над перевалом, русские и болгарские части оказались заблокированы с трёх сторон и не имели возможности вести иных действий, кроме пассивной обороны.

Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич приказал отряду на Шипке держаться до тех пор, пока не будет взята Плевна.

Холод, болезни и интенданты

За время шестидневного кровопролитного сражения за Шипку потери русских сил составили более 130 офицеров и более 3600 солдат. Османская армия потеряла более 230 офицеров, а также от 6000 до 8000 солдат.

Потрёпанные русские части и болгарские ополченцы на Шипке были частично заменены свежими силами, однако возможности по доставке боеприпасов и продовольствия войскам, оборонявшим перевал, были крайне ограничены.

5 сентября 1877 года османы предприняли последнюю попытку штурма Шипки, сумев захватить скалу Орлиное гнездо. Однако яростная контратака русских, завершившаяся рукопашной схваткой, восстановила прежнее положение вещей.

С этого момента турецкая армия ограничивалась осадными действиями.

С наступлением осени положение русской армии резко ухудшилось. Дороги размыло, глина превратилась в месиво, выкопанные землянки были постоянно полны воды. Осень сменила ранняя зима с сильнейшими ветрами, которыми порой сносило с обрыва часовых, лютыми морозами и глубоким снегом.

Интендантские службы работали из рук вон плохо. Зимнее обмундирование на Шипку поступало в недостаточном количестве и отвратительного качества, не лучше ситуация была и с продовольствием. Генерал Радецкий, не желавший портить отношения с главнокомандующим и вошедший в историю благодаря дежурному донесению, повторявшемуся из раза в раз — «На Шипке всё спокойно», тем не менее сообщил в ставку в ноябре 1877 года: «Если не будет немедленно выслан в Габрово запас сухарей, крупы и спирту, то шипкинскому отряду угрожает голод. Обо всём этом я неоднократно сносился с полевым интендантством, а запаса всё-таки нет».

О том, чего стоило русской армии «шипкинское сидение», лучше всего говорит статистика потерь: в период с 5 сентября по 24 декабря 1877 года шипкинский отряд убитыми и ранеными потерял 700 человек, а больными и обмороженными — 9500.

Последний бросок на юг

28 ноября (10 декабря по новому стилю) случилось переломное событие в войне — Плевна пала. Основные силы русской армии приступили к реализации первоначального плана войны, предусматривавшего прорыв в Южную Болгарию. Удержанный шипкинским отрядом перевал в этой ситуации сыграл важнейшую роль.

24-28 декабря 1877 года русские войска под командованием генералов Скобелева, Святополк-Мирского и Радецкого провели операцию против турецких войск, располагавшихся перед Шипкинским перевалом, вошедшую в историю как «сражение у Шипки-Шейново».

Шипкинский отряд в этом сражении фронтальным ударом оттянул на себя часть турецких сил, что развязало руки действовавшему на фланге Скобелеву, чей прорыв в центр укреплённого турецкого лагеря и предопределил общую победу русских.

Победа у Шейново открывала дорогу русской армии на Константинополь, что привело в ужас не только султана Османской империи, но и многих европейских политиков. Османская империя запросила мира, а России настоятельно посоветовали не добивать поверженного противника.

Дипломатические игры привели к тому, что победа России в войне была значительно обесценена. Болгария не получила полной независимости — её государственность была восстановлена в виде княжества, находящегося в вассальной зависимости от Османской империи. Впрочем, повернуть историю вспять уже было невозможно — в 1908 году Болгария стала полностью независимой.

Последующие русско-болгарские отношения были непростыми — внутренняя борьба болгарских элит регулярно приводила к тому, что эта славянская страна в войнах выступала на стороне противников России и СССР.

Скульптурная композиция на Шипке — русские солдаты на перевале зимой 1877 года.

Оборона Шипки - один из ключевых и наиболее известных эпизодов в русско-турецкой войне 1877-78 годов .

История

После перехода русской армии через Дунай , главнокомандующий решил безотлагательно овладеть проходами через Балканский хребет, для дальнейшего движения вглубь Турции . Передовой отряд генерала Гурко , перейдя через Хаинкиойский перевал и разбив турок у деревни Уфланы и города Казанлыка , 5 июля приблизился с южной стороны к перевалу Шипка , занятому турецким отрядом (около 5 тыс. человек) под командованием Хулюсси-паши. В тот же день отряд генерала Святополка-Мирского атаковал Шипку с северной стороны, но атака была отбита. 6 июля генерал Гурко предпринял атаку перевала с юга и тоже потерпел неудачу. Тем не менее Хулюсси-паша, считая своё положение опасным, в ночь с 6-го на 7-е ушёл боковыми дорогами в город Калофер , бросив на своих позициях артиллерию. Затем Шипка была немедленно занята войсками князя Святополка-Мирского. После отступления передового отряда генерала Гурко из Забалканья, Шипка вошла в район южного фронта русской армии, вверенного охране войск генерала Радецкого (8-й корпус, часть 2-го, 4-я стрелковая бригада и болгарское ополчение), которые пришлось растянуть более чем на 100 верст; общий резерв расположился у Тырнова .

Память героев

Шипка - одно из наиболее известных имён в истории Болгарии , святыня болгарских патриотов. Самые масштабные и торжественные мероприятия проводятся здесь 3 марта - это день подписания Сан-Стефанского мирного договора , который принёс свободу Болгарии после пятивекового османского ига.

Каждый август здесь проводится историческая реконструкция событий 1877 года. Важной частью мероприятия является панихида по погибшим здесь русским, белорусским, украинским, румынским и финским воинам, а также болгарским ополченцам. Им отдаются воинские почести, государственные руководители и люди Болгарии возлагают к памятнику на вершине холма венки из живых цветов в знак своей благодарности.

И по сей день во время Литургии во всех Православных Храмах в Болгарии, во время Великого входа Литургии верных поминается Александр II и все русские воины, павшие на поле боя за освобождение Болгарии в Русско-турецкой войне 1877-1878 года: «Блаженопочиналия наш освободител император Александър Николаевич и всички воини, паднали на бойното поле за вярата и освобождението на нашето отечество, да помене Господ Бог в царството си».

Напишите отзыв о статье "Оборона Шипки"

Примечания

Отрывок, характеризующий Оборона Шипки

На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала. Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»

Стояло лето 1877 года, самый разгар Русско-турецкой войны — уже одиннадцатой по счету. В июне русские экспедиционные войска успешно форсировали Дунай и вступили на землю Болгарии, которая была в то время провинцией Османской империи. Северные болгарские города — Плевну и Тырново — русское командование отметило как пункты, которые подлежали захвату первыми. Чтобы турки в это время не смогли ударить по русским войскам с юга, к перевалу Шипка, что в Балканских горах, был послан отряд, в задачу которого входила оборона скалистой дороги, ведущей на север Болгарии через Габрово. Этот горный перевал имел очень большое стратегическое значение: контроль над ним обеспечивал свободу передвижения русской армии на севере Болгарии.

Оборона Шипкинского перевала, безусловно, один из самых ярких эпизодов в истории русского оружия, и неудивительно, что в официальной русской, советской и болгарской историографии за прошедшие 135 лет был создан героизированный образ шипкинской эпопеи. В нем не осталось места для некоторых подробностей обороны Шипки, диссонирующих с легендой о русских чудо-богатырях, освободивших Болгарию от турецкого плена.

Сейчас не сразу можно разглядеть эту живую историю на фоне многочисленных фильмов, памятников и юбилейных сборников мемуаров. Но существует россыпь не отредактированных государственным вниманием воспоминаний участников шипкинских боев, опубликованных в специальных изданиях, таких как «Военный сборник» или «Артиллерийский журнал», или вышедших отдельно небольшими тиражами. Они до сих пор не систематизированы и не переизданы, но знакомство с ними дает возможность взглянуть на шипкинские бои с иного ракурса.

Это было шестидневное сражение, в котором русские солдаты и болгарские ополченцы противостояли армии Сулейман-паши, превосходящей число защитников перевала в пять раз. Перевал был удержан, но взят турками в осаду.

Русские защищали Шипку в условиях суровой зимы, забравшей жизни нескольких тысяч солдат. Но победа осталась за осажденными: декабрьское наступление русской армии помогло разблокировать шипкинский гарнизон.

До места назначения отряд добрался 7 июля, ближе к вечеру. К этому времени турки уже покинули перевал, оставив, по словам подпоручика Гавриила Киснемского, недопитый кофе и обезображенные тела русских солдат, попавших в турецкий плен. Вид их был причиной нервного шока для многих новобранцев. Но, как бы то ни было, всем следовало обустраиваться. Русские войска насчитывали всего около 5000 человек: в их состав входили Орловский пехотный полк, артиллерийская батарея, две казачьи сотни и болгарские ополченцы. Дорога, которую они должны были защищать, проходила вдоль двух вершин — горы Св. Николая и горы Центральной, отстоявших друг от друга примерно на полтора километра. Они должны были стать крайними точками обороны. Как покажут последующие события, их вполне можно было превратить в хороший укрепленный район, однако генерал Николай Столетов — командир отряда — и старшие офицеры отнеслись к задаче без должного усердия. Все инженерные приготовления были ограничены лишь установкой артиллерийских батарей как опорных точек обороны и проведением прерывистой линии ложементов (окопов) для их обороны. Ложементы были неглубокими — не более 30 см, так что прятаться в них от пуль можно было, только сидя за бруствером из наваленных камней.

Батарей было пять. Две из них — «Большую» (четыре орудия) и «Малую» (два орудия) — разместили на южном и западном склонах горы Св. Николая. Еще одну, «Стальную» (шесть орудий), закрепили восточнее. Свое имя она получила, поскольку была укомплектована шестью трофейными турецкими пушками, литыми из стали (а не из меди) на заводах Круппа. И две батареи установили на севере: «Круглую» на Шипке (четыре пушки) и «Центральную» (еще четыре орудия) на горе с таким же названием.

Недостатки обороны были очевидны. Из воспоминаний штабс-капитана Ивана Поликарпова: «При самом поверхностном взгляде на укрепления было ясно видно, что все они крайне поспешны и не могут представлять собой каких-либо серьезных преград. Строго говоря, в них не было определенного плана, соответствующего конфигурации местности. Для большого отряда они не годились по недостатку вместительности и отсутствию прикрытия для резервов. Для маленького они были крайне опасны, ибо разбрасывали силы по всей позиции и не были приспособлены к упорной обороне по частям: если неприятель овладеет одним пунктом, обнажится вся позиция. И наконец, сами укрепления были до смешного незначительных профилей (глубины. — Прим. авт.)».

Кроме того, у Столетова не хватало сил для организации обороны еще на двух вершинах, контролирующих местность с востока и запада — Малом Бедек и Лысой горе. Подобные просчеты в организации обороны могут быть объяснены лишь одной ошибкой: никто не рассматривал Шипку как укрепленный район, рассчитанный на длительную осаду. Все ждали скорого похода на юг, и шипкинцы полагали, что их стратегическая задача заключается не столько в обороне, сколько в участии в общем наступлении, которое начнется уже за горными перевалами. Серьезной атаки на Шипке никак не ожидали и даже толком не знали (как и в ставке — главной квартире), где находится южная армия противника под командованием Сулейман-паши. Ее ждали в районе Тырново ближе к середине августа.

Нажмите для увеличения

Рисунок на основе походной карты боевых действий на Шипкинском перевале, составленной штабс-капитаном артиллерии Иваном Поликарповым для отчета перед ставкой о действиях русских войск в период с 9 по 11 августа 1877 года. Изображены русские позиции на Шипке и удары, носимые по ним войсками Сулейман-паши

В действительности же Сулейман-паша стоял всего лишь в 100 километрах восточнее Шипки и намеревался взять перевал в ближайшее время. На военном совете он четко поставил задачу: «Овладеть перевалом не более чем за сутки. Пусть при этом погибнет половина нашей армии — все равно. С другой половиной мы по ту сторону гор будем полными хозяевами, потому что за нами пойдет Реуф-паша, за ним Саид-паша с ополчением. Русские ждут нас у Елены (местечке под Тырново. — Прим. авт.). Пусть остаются там».

Ни один русский разъезд не смог обнаружить Сулеймановы отряды. Зачастую казакам-разведчикам было достаточно просто подняться и осмотреть ту или иную встреченную гору со всех сторон, чтобы на ее противоположном склоне заметить турецкие бивуаки. Однако этого сделано не было.

В начале августа с юга к Шипке потянулись нестройные потоки болгарских беженцев — верный признак того, что приближаются турки. 35-тысячная армия Сулеймана подошла к перевалу 7 августа и построилась в боевой порядок. Столетов тут же телеграфировал генералу Федору Радецкому — командиру центральной группировки русских войск в Северной Болгарии, отвечавшему за оборону шипкинской позиции: «Весь корпус Сулейман-паши, видимый нами как на ладони, выстраивается против нас в восьми верстах от деревни Шипка (южнее Шипкинского перевала. — Прим. авт.). Силы неприятеля громадны; говорю это без преувеличения; будем защищаться до крайности, но подкрепления крайне необходимы ».

Позже были посланы и другие телеграммы сходного содержания. Из последней телеграммы, отправленной в девять часов вечера 8 августа: «Перед занимаемой мной позицией выстроился весь корпус Сулейман-паши с многочисленной кавалерией, артиллерией и обозами. Завтра неприятель будет штурмовать Шипку. Защищаться буду до последней крайности, но долгом считаю доложить, что несоразмерность сил слишком велика. Считая нашу позицию очень важной, я прошу подкреплений».

Но подкреплений уже не было. 8 августа весь резерв (4-ю стрелковую бригаду и 2-ю бригаду 14-й пехотной дивизии) Радецкий отправил на восток — к местечку Беброво. За день до этого оттуда пришло донесение генерала Игнатия Борейши, который сообщал, что его войска вступили в бой с многочисленными отрядами противника. Точные цифры турецких войск он назвать не мог, но выражал уверенность в их многочисленности. Генерал просил подкрепления. В штабе Радецкого решили, что Борейша столкнулся с авангардом войск Сулейман-паши. Проигнорировав донесения с Шипки, намного более определенные, чем донесения из Беброво, Радецкий приказал направить помощь на восток, а не на юг. Потом оказалось, что Борейше противостоял отряд башибузуков, с которым мог бы справиться один батальон. Командование поздно поняло ошибку, ситуацию уже было не исправить: все подкрепления, так необходимые Столетову, отстояли от его позиций на расстоянии трех дней перехода.

Героизм и случайность

Ночь на 9 августа оказалась бессонной для всего шипкинского гарнизона. По словам Поликарпова, защитники были уверены, что перевал не отстоять, и тем не менее были готовы без колебаний отдать жизнь за общее дело. Первый приступ начался в семь утра. Сулейман-паша ударил по русским позициям с восточного фланга, то есть на «Стальную» батарею через Малый Бедек. Для отвлечения внимания он послал дополнительные войска и во фронтальную атаку — на гору Св. Николая. Однако турки ввязались в тяжелый бой с защитниками Св. Николая, и Сулейман-паша был вынужден использовать резерв именно на этом, а не на восточном направлении. «Стальную» не взяли благодаря помощи «Круглой» и «Центральной» батарей: они кучно били картечью, что сильно сдерживало продвижение турок.

Из воспоминаний Гавриила Киснемского: «Дружно турки напирают вперед, все ближе продвигаются к нам, но видно, что каждый шаг обходится им дорого. Пробегут несколько шагов и залягут за первым попавшимся укрытием местности, которое совсем и не прикрывает неприятеля. Турки, как дети, спрятав головы от наших взоров, думают, что обезопасили себя от поражений с нашей стороны; но пули и картечные гранаты никого не щадили. Храбрейшие из этой атакующей беспорядочной массы не дают малодушным долго залеживаться: они вскакивают и быстро подвигаются вперед, увлекая за собой остальных. Впереди идут отдельные смельчаки. Орудия гремят без умолку; пули обдают неприятеля градом. И турки, и мы напрягаем все свои усилия. Свист, крики, стоны, сигналы боевых рожков, грохот пушек, ружейные залпы — все это слилось в одну хаотичную массу». Все пять атак, которые предприняли османы в этот день, удалось отбить. На следующий день, 10 августа, боевые действия были менее активными, турки не нападали, ограничиваясь артиллерийским обстрелом. Русские же восстанавливали разрушенные укрепления и ждали помощи. Теперь их стало больше — около 7,5 тысячи. Это на помощь пришел Брянский полк из Габрово. Сулейман-паша тоже готовил свежие силы: завтра на штурм русских укреплений с трех сторон света пойдут 25 тысяч аскеров: отряд Рассим-паши должен был наступать с запада, Салих-паши, Реджеб-паши и Шакир-паши — с юга, юго-востока и востока, а Вессель-паши — с северо-востока. «Воины должны идти без перерыва, — потребовал Сулейман-паша. — Пусть они падают тысячами — на их место станут другие. Из сигналов допускаются только «сбор», «наступление» и «командир убит».

Балканские государства после подписания Сан-Стефанского договора

Нажмите для увеличения

Одиннадцатую Русско-турецкую войну завершил Сан-Стефанский мирный договор от 19 февраля 1878 года. Название договор получил по месту подписания — городку, расположенному недалеко от Стамбула. Главным пунктом соглашения было создание нового Болгарского государства, размеры которого оказывались поистине огромны: от Дуная до Эгейского моря и от Черного моря до Охридского озера. Турецкие войска из Болгарии выводились, а русские оставались еще на два года. Турция также обещала выплатить России контрибуцию в размере 310 миллионов рублей

11 августа бой начался фронтальной атакой Реджеб-паши на «Круглую» батарею. Одновременно отряд Весселя-паши пошел на приступ Шипкинской горы. В случае успеха турки зашли бы в тыл защитникам перевала и отрезали их от дороги на Габрово, лишая возможности соединиться с пополнением. Артиллеристы «Круглой» батареи, защищенные только двумя ротами, выкатили орудия за бруствер, на прямую наводку, чтобы бить по турецкой пехоте, оставив тем самым себя вне защиты земляных укреплений. Отвечать на огонь османских батарей, бьющих с Малого Бедека, уже было невозможно. К трем часам дня ситуация сложилась критическая. Из воспоминаний штабс-капитана Поликарпова: «Немногочисленные штыки, охранявшие батарею, вышли из строя ранеными и убитыми. Осталась горсть, залегшая под орудиями, изнеможенная до крайности, готовая умереть, но не в силах уже бороться. Турки с неимоверным ожесточением громадными массами лезли на батарею. Очевидцы никогда не забудут тех страшных опустошений, которые производили в рядах неприятеля наша картечь и картечная граната. Целые груды тел после каждого выстрела скатывались по крутой горе в яр. Но свежие отряды, устраивая лестницы из тел павших, с неописанным ожесточением и настойчивостью лезли вперед. Несколько раз они подходили шагов до сорока, но залп картечи поворачивал их назад. От четырех часов, после бесплодных и сопряженных со страшными усилиями и потерями атак, изнеможенный враг залег у подножия кургана батареи. Чернокрасные груды тел (темно-синие мундиры турок и их красные фески. — Прим. авт.), сплошь покрывавшие высоту, свидетельствовали об упорстве боя». На батарее едва ли оставалась половина артиллерийской прислуги, на исходе были и боеприпасы. У пехотинцев тоже кончались патроны, и они бились с турками штыками, прикладами и камнями. Казалось, что и нападавшие, и обороняющиеся потеряли рассудок — хватали друг друга за горло или старались выдавить глаза.

Сам Поликарпов находился на «Центральной» батарее. Здесь было основное направление турецкого удара, цель которого была взять русский отряд в клещи. Но еще ночью обороняющиеся заняли позиции на Волынской горе, чтобы встретить противника на дальних подступах. Теперь им требовалась огневая поддержка, дабы облегчить натиск нескончаемых колонн Рассим-паши, атаковавших русских от Лесной горы, имея десятикратное преимущество в живой силе. Из воспоминаний штабс-капитана Поликарпова: «Лишь только неприятельские массы показались на Лесной, как батарея встретила их из всех четырех орудий картечною гранатой. Рассеивая выстрелы по всему гребню, поддерживая огонь постоянно, встречая залпами всякую попытку неприятеля спуститься массою с гребня, батарея заставляла неприятеля слишком дорого платить за каждый шаг уступленного пространства, и только она одна, по свидетельству всей пехоты, давала возможность перевести дух, выждать патронов, устроиться и подобрать бесчисленных раненых. Заметя это, все неприятельские орудия с ожесточением набросились на батарею, засыпав ее бесконечным числом снарядов. Батарея находилась в ужасном положении, она не могла отвечать неприятелю, поскольку должна была бороться с пехотою, а он пользовался этим… Дно батареи, ее бруствер и окружающее пространство, представляло собой какую-то громадную земляную массу, разбитую и разбросанную в беспорядке. Но, несмотря на значительную убыль, батарея боролась отчаянно. Эта страшная борьба продолжалась до пяти часов вечера. Все, что только было — все резервы, каждый свободный человек, были направляемы на этот страшный пункт (на Волынскую гору. — Прим. авт.), и через мгновение возвращались раненными, или испускали дух за Царя, за веру, за Русь на этой бессмертной Волынке».

Один из офицеров болгарского ополчения не писал про веру и царя: «Посреди этого ада, Боже, сколько раненых стонало. Но кому было в эти минуты до их стонов... Мы и снаряды-то переставали слышать. Нервам не до них было. Позиция наша вся обстреливалась, а ложементы слишком мало предохраняли от пуль. Ряды частей быстро редели. Раненые в передовых ложементах оставались не перевязанными до конца боя по причине малочисленности фельдшеров и по неудобству переноски: перевязочный пункт слишком далеко отстоял от места боя. Легкораненые сами приходили на перевязку, но весьма часто их добивали шальные пули. Тяжелораненых переносили на носилках их товарищи, за неимением санитаров, которых поубавилось порядком за 9-е и 10-е число. Бывали такие случаи: несут раненого, вдруг граната разрывается и осколки убивали как раненого, так и носильщиков».

Балканские государства после подписания Берлинского трактата

Нажмите для увеличения

Условия Сан-Стефанского договора были пересмотрены на Берлинском конгрессе летом 1878 года. Поскольку Великобританию и Австро-Венгрию не устраивало усиление России на Балканах, они, угрожая войной, вынудили Петербург пойти на участие в международном конгрессе государств в Берлине, созванном для пересмотра раздела границ Западной Турции. Согласно подписанному на конгрессе трактату, границы Болгарии урезались в два раза, Австрия получала Боснию и Герцеговину, а Англии, по секретному соглашению с Турцией, передавался Кипр

Уже третий день русский отряд пребывал в беспрерывном бою на голых скалах без сна, без пищи и без воды. Патроны и снаряды подходили к концу. Между тем к туркам, казалось, прибывали все новые подкрепления. А нашего резерва все не было. В пятом часу, когда были убиты все офицеры, с Волынской горы началось медленное отступление. Штабс-капитан Поликарпов занял круговую оборону из оставшихся артиллеристов, вооруженных банниками. Он видел, как ниже, на «Круглой» батарее, прислуга снимает затворы с орудий, готовясь оставить почти окруженную позицию. Но тут, как в кино, на Шипку подоспел полковник Федор Депрерадович с известием, что помощь близка. Все, кто был в состоянии, заняли еще не взятые ложементы или встали у орудий. Последняя турецкая атака была отбита. За ней последовало временное затишье: обе стороны были до крайности утомлены боем, длившимся почти 13 часов. Вот в этот-то момент и прибыли стрелки из резерва Радецкого, совершившие ускоренный марш-бросок к Шипкинскому перевалу. Русское «ура» слилось с турецким «ала-а-а». Штыковой атакой подоспевшие отбросили турок от Волынской горы и заняли прочную оборону. Так окончился бой 11 августа 1877 года.

Теперь в распоряжении Радецкого находилось 20 батальонов (около 20 000 штыков), сила, которая могла реально противостоять Сулейман-паше. Поэтому Радецкий уже 12 августа предпринял попытку захвата Лысой горы. Бои за нее велись два дня. Но русским успех не сопутствовал: они прочно держали Волынскую гору, но дальше продвинуться не смогли. На просьбу Радецкого прислать подкрепления в главной квартире ответили, что сейчас все резервы стянуты к осажденной Плевне. Но и у турок не было сил бороться далее, и они прекратили боевые действия (последний бой завершился 5 сентября).

В боях за Шипку османы за шесть дней потеряли от 6000 до 8000 солдат и 234 офицера, русские — 3640 солдат и 131 офицера. Стратегические результаты боев были невелики: русские отстояли позицию, но остались в столь же невыгодных условиях, как и были. Турки же, захватившие Лысую гору и Малый Бедек, получили тактическое преимущество. Но это не смутило русского главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, который отдал Радецкому приказ: держать войска на перевале, покуда не взята Плевна. Так началось «шипкинское сидение».

Нажмите для увеличения

Наибольшего размера Турецкая империя достигла в XVI веке, когда войска султана доходили до Вены. Спустя век Блистательная Порта начала тускнеть

На Шипке все спокойно

В середине сентября зарядили дожди, горные дороги развезло, глина превратилась в тяжелое мокрое месиво, по которому было ни пройти, ни проехать. Начали пробовать строить землянки с печами, то есть вырезать в одной из стен укрытия четырехугольное углубление с отверстием наверху для дыма. Но из этого ничего не вышло: ветер весь дым загонял обратно в землянку, и в ней не было никакой возможности находиться. Сами землянки превратились в резервуары для сбора дождевой воды или растопленного снега, стекавшего с крыши в виде ручейков прямо на головы. Стены всегда были мокры, а полы превращались в большую холодную лужу. Воздух в таких сооружениях был очень влажным, как в оранжерее. Поэтому солдаты предпочитали находиться в шалашах: там хоть можно было дышать. Грелись у костров.

Зима на Шипке в 1877 году началась рано. Турки (ими теперь командовал Вессель-паша) большую часть войск отвели на зимние квартиры южнее перевала — в деревню Шейново. В горах оставался только передовой отряд, который через каждое установленное время сменялся новым. Русские же никуда отойти не могли. С продовольствием тоже были большие проблемы. В ноябре Радецкий доносил в ставку: «В Тырнове и Габрове сухарей нет. Сообщение между этими городами и Шипкой может в скором времени прекратиться вовсе. Если не будет немедленно выслан в Габрово запас сухарей, крупы и спирту, то шипкинскому отряду угрожает голод. Обо всем этом я неоднократно сносился с полевым интендантством, а запаса все-таки нет». О Шипке просто забыли.

Из дневника полковника Михаила Духонина: «7 декабря. Мороз 20 градусов, сильная метель, прямо снежный ураган; все заносится снегом; на ровных местах глубина снега ¾ аршина (50 см), наносы же до 1,5 сажен (3 м). Все вооружились лопатами и откапывают свои жилища, а что испытывают солдаты, находящиеся в открытых траншеях на горе Св. Николая, превышает всякое описание. Обход постов совершен мною по снегу выше колен: пришлось раскапывать дорожку от поста к посту. В течение дня заболело 272 человека. К 8 декабря всего больных во всем отряде, обороняющем Шипку, 90 офицеров и 6034 нижних чина. 15 декабря. На горе Св. Николая. Смена батальонов произведена благополучно, всю ночь сильная метель, залеплявшая глаза, причем всю ночь люди провели на работе, откапываясь от заносов. Одежда промерзла, стала твердой и стесняет движения. Что усиливает опасность ознобления — падающие люди не могут сами подняться. Чтобы сохранить мягкость одежды, люди накрыли себя палаточными полотнищами, под ними все же менее промерзает. Чтобы согреться, люди бегают возле траншей». Федор Федорович Радецкий (1820-1890) прибыл на Шипку вечером 11 августа. На следующий день он лично водил войска в штыки. За оборону перевала был награжден золотой шпагой с бриллиантами с надписью: «За оборону Шипки с 9 по 14 августа 1877 года» Михаил Дмитриевич Скобелев (1843-1882) стал настоящим героем Русско-турецкой вой ны. Он отличился и при взятии Плевны, и под Ловчей, и под Шейново. Именно он первым достиг Адрианополя, собираясь двинуться на турецкую столицу, если бы не известие о подписанном перемирии Великий князь Николай Николаевич (1831-1891) был командующим русской действующей армией на Балканах. Руководил последним, успешным, штурмом Плевны 28 ноября 1877 года. Подписал 19 января 1878 года в Адрианополе перемирие с турками. По окончании войны был пожалован званием генера л-фельдмаршал Иосиф Владимирович Гурко (1828-1901) был начальником передового отряда русской армии. 5 июля 1877 года он атаковал Шипку с юга, но успеха не имел и отступил. Однако испуганные его действиями турки вскоре сами оставили позиции на перевале

Теплой одежды было не достать. Из солдатских воспоминаний: «Еле прикрытый от стужи, стоишь, бывало, целую ночь до утра; с вечера при густом тумане начнет, бывало, моросить дождь, а к утру настанет мороз, от которого все замерзает. Промокшие с вечера шинелишки делаются похожими на кринолины, в которых не только двигаться свободно, но и повернуться трудно; все члены окоченеют, и чувствуешь, какую-то ноющую боль в ногах, голове и руках. Морозы сами по себе были не так сильны, но при них сильный, пронизывающий насквозь ветер заставляет цепенеть. Нередко из цепи приносили людей с отмороженными конечностями, полумертвых или совсем замерзших; в особенности страшна была цепь и пребывание на Св. Николае — высшей точке позиции: там люди мерзли десятками — трудно поверить, но это факт». Именно в это время Радецкий шлет в ставку оптимистичные реляции: «На Шипке все спокойно», имея в виду не только отсутствие активности неприятеля, но и настроения в войсках. Конечно, русский солдат все вытерпит.

28 ноября сдалась Плевна. На военном совете в главной квартире было решено форсировать Балканский хребет и развивать наступление на Стамбул. Тут о Шипке вспомнили вновь. Приказано было готовиться. План был таков: Радецкий фронтальным ударом по турецким позициям на Шипкинском перевале отвлекает на себя внимание противника, пока две колонны — западная (через Имитлийский перевал) и восточная (через Травненский перевал) — окружают турецкие зимние квартиры в Шейнове, южнее Шипки. Радецкий выступил с критикой этого плана, сказав, что фронтальная атака на подготовленные турецкие позиции, да еще зимой, принесет слишком большие потери, и он слагает с себя всякую ответственность за последствия, если план будет приведен в исполнение. Но великий князь Николай Николаевич его мнение проигнорировал.

На рассвете 24 декабря западная колонна (Дмитрия Скобелева) и восточная колонна (Николая Святополк-Мирского) начали операцию. Но из-за тяжелых погодных условий солдаты Скобелева не смогли выйти в срок на намеченный плацдарм, и войска Святополк-Мирского 27 декабря были вынуждены атаковать в одиночку. Против 30 русских батальонов турки располагали 20, но имели превосходство в артиллерии. Вечером после боя Святополк-Мирский телеграфировал Радецкому: «Войска дрались как львы целый день; потери большие; отступление невозможно; о Скобеле ничего не известно; выручайте, патронов и пищи мало; мы взяли 2 орудия и 100 пленных». Утром 28 декабря Радецкий вызвал к себе Духонина и показал телеграмму. Из дневника полковника Духонина: «Когда депеша была прочитана, генерал Радецкий объявил, что не ожидал, что придется нам все-таки атаковать с фронта, но так как настала минута выручить товарищей, погибающих внизу, то надо помочь им, хотя бы ценою атаки Шипки в лоб. Затем приказано было приготовить полк для атаки через полчаса…»

В назначенный срок генералом Радецким отдано было приказание наступать: «С богом, выручайте товарищей. Чем энергичнее атакуете укрепление на шоссе, тем больше батальонов привлечете на себя и, следовательно, отвлечете от боя внизу. Тем лучше и вернее достигнута будет общая цель выручки своих. Не откладывая дела, начинайте, Бог вам в помощь». Подольский, Брянский и Житомирский полки начали спуск в полдень. Когда Подольский полк приблизился к турецким редутам, он был встречен шквальным огнем из винтовок и орудий. Первая линия атакующих легла полностью. Остальные бросились в штыковую. Они завладели передовой линией окопов, но вскоре были выбиты. Атака захлебнулась. Но усилия войск Радецкого не пропали даром. Чуть раньше в наступление с запада на Шейново наконец перешли и батальоны Скобелева, и отвлекающий маневр шипкинцев сослужил генералу добрую службу. В два часа пополудни войска Скобелева завладели Шейново и встретились с отрядами Святополк-Мирского. Армия Вессель-паши капитулировала. Часом позже белый флаг выбросили и войска Осман-паши, оборонявшие Шипкинский перевал. В плен сдались 22 000 человек с 83 орудиями, 3 паши и 765 офицеров. Скобелев сразу распорядился приготовить двойную порцию пищи, сказав солдатам: «Бей врага без милости, покуда оружие в руках держите. Но как только сдался он, аману запросил, пленным стал — друг он и брат тебе. Сам не поешь — ему дай». «Смело могу сказать, — расчувствовался великий князь Николай Николаевич, — что достославная оборона Шипкинского перевала не могла закончиться более блестящим образом».

С переходом Балкан русская армия начала стремительное преследование противника. Войска Радецкого ускоренным маршем двигались на Адрианополь (Эдирне). Под Филиппополем (ныне Пловдив) отряды генерала Гурко разбили войска Сулейман-паши. 8 января авангард русских вышел к Адрианополю, который турки сдали без боя. До Стамбула оставалось 15 километров. Турция запросила мира.

Драматизм шипкинской эпопеи во многом оказался следствием ряда ошибок русского командования. Сначала неправильно выбрали и плохо укрепили оборонительную позицию, затем вовремя не смогли обнаружить противника, в результате стратегически неверно использовали резерв. Осенью и зимой не получилось удовлетворительно организовать снабжение тех, кто участвовал в «сидении», что привело к неоправданным потерям: если во время августовских боев русская армия потеряла около 4000 человек, то зимой от обморожения и воспаления легких вышли из строя до 11 000 солдат. С тактической точки зрения летняя оборона Шипки, безусловно, помогла русским войскам взять Плевну: все-таки принять на себя удар целой армии Сулейман-паши — это что-нибудь да значит. Но фронтальное зимнее наступление войск Радецкого было пустой тратой людских резервов, без которой вполне можно было обойтись, если бы действия Святополк-Мирского и Скобелева были лучше скоординированы. Эта картина не во всем согласуется с тем образом шипкинской операции, который предлагала нам официальная историография. Но в жизни всегда все прозаичнее и бессмысленнее, чем потом кажется.

Иллюстрации Виктория Семыкина, Оксана Алексеевская

Вдали от русской матери-земли
Здесь пали вы за честь отчизны милой,
Вы клятву верности России принесли
И сохранили верность до могилы.

Вас не сдержали грозные валы,
Без страха шли на бой святой и правый.
Спокойно спите, русские орлы,
Потомки чтут и помнят вашу славу...

стихи на одной из мемориальных досок

135 лет назад русско-болгарские войска одержали победу под Шипкой над турецкой армией Весиль-паши. В начале 1878 года была завершена оборона Шипки - один из ключевых и наиболее знаменитых эпизодов в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. Оборона Шипки сковала значительные силы турецкой армии и обеспечила русским войскам наиболее короткий путь наступления на Константинополь. Шипка стала святыней болгарских патриотов, т. к. Русско-турецкая война завершилась освобождением значительной части Болгарии от турецкого ига.

После форсирования реки Дунай и захвата плацдармов русская армия могла приступить к реализации следующего этапа наступления – перехода русских войск за Балканские горы и удара в направлении Стамбула. Войска были разделены на три отряда: Передовой, Восточный (Рущукский) и Западный. Передовой – 10,5 тыс. человек, 32 орудия под началом генерал-лейтенанта Иосифа Владимировича Гурко, в него входили и болгарские ополченцы, должен был выдвинуться к Тырново, занять Шипкинский перевал, перебросить часть войск за Балканский хребет, в Южную Болгарию. 45-тысячный Восточный и 35-тысячный Западный отряды должны были обеспечить фланги.

Войска Гурко действовали быстро: 25 июня (7 июля) Передовой отряд занял древнюю болгарскую столицу – Тырново, а 2 (14) июля перешёл Балканский хребет через труднодоступный, но неохраняемый Хаинкиойский перевал (расположен в 30 км восточнее Шипки). Русские вышли в тыл к туркам, которые сторожили Шипку. Войска Гурко разбили турецкие войска у д. Уфланы и г. Казанлыка и 5 (17) июля приблизились с юга к Шипкинскому перевалу. Шипку оборонял 5-тыс. турецкий гарнизон под командованием Хулюсси-паши. В этот же день перевал атаковал с севера отряд генерала Николая Святополка-Мирского, но потерпел неудачу. 6 июля в наступление перешёл отряд Гурко с юга, но также безуспешно. Однако Хулюсси-паша решил, что положение его войск безнадёжно и в ночь с 6-го на 7-е июля отвел войска боковыми дорогами в город Калофер, бросив пушки. Шипка была немедленно занята отрядом Святополка-Мирского. Таким образом, задача передового отряда была выполнена. Путь в Южную Болгарию был открыт, можно было наступать на Константинополь. Однако достаточных сил для наступления в Забалканье не было, основные силы были связаны осадой Плевны, а резервов не было. Сказалась изначальная недостаточная численность русской армии.

Передовой отряд Гурко был выдвинут к Нова Загоре и Стара Загоре. Он был должен занять позиции на этом рубеже и закрыть подступы к Шипкинскому и Хаинкиойскому перевалам. 11 (23) июля русские войска освободили Стара Загору, а 18 (30) июля Нову Загору. Однако вскоре сюда подошёл переброшенный из Албании 20-тыс. корпус Сулеймана-паши, который был назначен командующим Балканской армией. Турецкие войска немедленно атаковали, и 19 (31) июля у Стара Загоры произошло ожесточённое сражение. Русские солдаты и болгарские ополченцы под командованием Николая Столетова нанесли врагу большой урон. Но силы были неравные, и передовой отряд был вынужден отступить к перевалам, где вошёл в состав войск генерал-лейтенанта Фёдора Радецкого (командир 8-го корпуса).

Фёдор Фёдорович Радецкий.

Оборона Шипки

Шипка в этот момент входила в район южного фронта русской армии, который был вверен охране войск генерала Радецкого (8-й, часть 2-го корпусов, болгарские дружины, всего около 40 тыс. человек). Они были растянуты на 130 верст, а резерв располагался у Тырнова. Кроме защиты перевалов, войска Радецкого имели задачу обеспечивать левый фланг против Плевны со стороны Ловчи и правый фланг Рущукского отряда со стороны Осман-Базара и Сливно. Силы были разбросаны отдельными отрядами, на Шипке первоначально было всего около 4 тыс. солдат Южного отряда под началом генерал-майора Столетова (половину оставляли болгары) против 60-ти таборов (около 40 тысяч) турок Сулеймана-паши. Шипкинский перевал шёл по узкому отрогу главного Балканского хребта, постепенно повышаясь до горы св. Николая (ключ Шипкинской позиции), откуда дорога круто спускалась в долину Тунджи. Параллельно этому отрогу, отделённые от него глубокими и частью лесистыми ущельями, с востока и запада тянулись горные кряжи, которые господствовали над перевалом, но соединялись с ним лишь в 2-3 местах более или менее проходимыми тропами. Позиция, занятая русскими войсками, была малодоступной, растянувшись на несколько верст в глубину, по крайне узкому (25-30 саженей) гребню, но могла быть подвергнута перекрёстному огню с соседних господствующих высот. Однако из-за стратегической важности, перевал нужно было удержать. Укрепления Шипкинской позиции включали в себя окопы в 2 яруса и 5 позиций батарей, на наиболее важных направлениях были сооружены завалы и волчьи ямы, поставлены мины. Процесс оборудования позиций был далёк от завершения.

Турецкое командование, учитывая важное стратегическое значение перевала, поставило задачу перед войсками Сулеймана-паши захватить Шипку. Затем Сулейман-паша должен был развить наступление в северном направлении, соединиться с главными силами турецкой армии, которые наступали на Рущук, Шумлу и Силистрию, разбить русские войска и отбросить их за Дунай. 7 августа войска Сулеймана-паши подошли к деревне Шипка. В это время Радецкий, опасаясь, что турецкие войска пройдут в Северную Болгарию через один из восточных проходов и ударят по Тырнову, получив тревожные сообщения об усилении турецких войск против наших отрядов около городов Елены и Златарицы (позднее выяснилось, что опасность была преувеличена), 8 августа направил туда общий резерв. 8 августа Сулемйман-паша сосредоточил против русских войск на Шипке 28 тыс. солдат и 36 орудий. У Столетова в это время было только около 4 тыс. человек: Орловский пехотный полк и 5 болгарских дружин при 27 пушках.

Утром 9 августа турки открыли артиллерийский огонь, заняв гору Малый Бедек, к востоку от Шипки. Затем последовали атаки турецкой пехоты с юга и востока, яростный бой шёл весь день, но русские смогли отразить вражеский натиск. 10 августа атак не было, шла оружейно-артиллерийская перестрелка. Турки не взяв русские позиции с ходу, готовились к новой решительной атаке, а русские укреплялись. Радецкий, получив известие о вражеском наступлении, двинул к Шипке резерв – 4-ю стрелковую бригаду, он её возглавил. Кроме того, к Шипке была направлена ещё одна бригада, стоявшая у Сельви (она прибыла 12-го). На рассвете 11 августа наступил критический момент, турки снова пошли в атаку. К этому времени наши войска уже понесли большой урон, а к полудню стали подходить к концу боеприпасы. Атаки турок следовали одна за другой, к 10 часам русские позиции были охвачены с трёх сторон, в 2 часа черкесы зашли даже в тыл, но были отброшены. В 17 часов турецкие войска, атаковавшие с западной стороны, захватили так называемую Боковую горку, и появилась угроза прорыва центральной части позиции. Положение уже было почти безнадёжным, когда в 7 часов появился 16-й стрелковый батальон, который Радецкий посадил на казачьи лошади, по 2-3 человек на лошадь. Появление свежих сил и Радецкого воодушевило защитников, и они смогли отбросить турок. Боковая горка была отбита. Затем подошли остальные части 4-й стрелковой бригады и натиск противника был отбит по всем направлениям. Русские войска смогли удержать Шипку. Но и турецкие войска по-прежнему обладали превосходством и их боевые позиции располагались лишь в нескольких сотнях шагов от русских.

В ночь на 12 августа на перевал подошли подкрепления во главе с генерал-майором Михаилом Драгомировым (2-я бригада 14-й пехотной дивизии). Были подвезены боеприпасы, провиант и вода. Под началом Радецкого оказалось до 14,2 тыс. человек при 39 орудиях и он решился в следующий же день перейти в контрнаступление. Он планировал сбить турецкие силы с двух высот западного кряжа - так называемого Лесного кургана и Лысой горы, откуда противник имел наиболее удобные подступы к русской позиции и даже угрожал её тылу. Однако на рассвете турецкие войска снова пошли в наступление, ударив по центру русских позиций, а в обед и по горе св. Николая. Турецкие атаки были отражены по всем направлениям, но и русское контрнаступление на Лесной курган не имело успеха. 13 (25) августа русские возобновили атаки на Лесной курган и Лысою гору, Радецкий к этому времени получил ещё подкрепление – Волынский полк с батареей. Сулейман-паша к этому времени значительно усилил свой левый фланг, поэтому упорный бой за эти позиции шёл весь день. Русские войска смогли сбить противника с Лесного кургана, но овладеть Лысой горой не смогли. Русские войска отошли к Лесному кургану и здесь в течении ночи и утра 14-го отбивали вражеские атаки. Все турецкие атаки были отражены, но отряд Столетова понёс настолько значительные потери, что, не получив подкрепления, был вынужден оставить Лесной курган, отступив на Боковую горку.

За шесть дней боёв на Шипке русские потеряли до 3350 человек (в том числе 500 болгар), т. е. фактически весь первоначальный гарнизон, включая генералов Драгомирова (был тяжело ранен в ногу), Дерожинского (убит), 108 офицеров. Турецкие потери были выше – около 8 тыс. человек (под другим данным – 12 тыс.). В результате русские войска смогли одержать стратегическую победу – прорыв турецких войск через перевал и их решительное наступление против одного из флангов растянутого расположения русской армии не только вынудило бы остальные к отступлению, но могло повести и к отрезанию их от Дуная. Особенно опасным было положение отряда Радецкого, наиболее удалённого от Дуная. Был поднят даже вопрос об отходе сил Радецкого и очищении Шипкинского перевала, но затем было решено укрепить гарнизон перевала. В тактическом отношении, положение наших войск на перевале по-прежнему было тяжёлым, они были охвачены противником с трёх сторон, а осень и зимой ещё более ухудшилось.

«Шипкинское сидение»

С 15 (27) августа Шипкинский перевал защищала 14-я пехотная дивизия и 4-я стрелковая бригада, под началом генерал-майора Михаила Петрушевского. Орловский и Брянский полки, как понёсшие наибольшие потери, были отведены в резерв, а болгарских ополченцев перевели к д. Зелено Древо, чтобы занять путь через Имитлийский перевал, обходящий Шипку с запада. Защитники Шипкинского перевала, обречённые на пассивную оборону, с этого моменты были более всего озабочены об укреплении своих позиций и их обустройстве. Сооружали закрытые ходы сообщения с тылом.

Турки также вели фортификационные работы, усиливая свои боевые порядки, и проводили постоянный оружейно-пушечный обстрел русских позиций. Время от времени они совершали бесплодные атаки на деревню Зелено-Древо и гору св. Николая. 5 (17) сентября, в 3 часа ночи, турецкие войска предприняли сильную атаку с южной и западной сторон. Первоначально им сопутствовал успех, они смогли захватить т. н. Орлиное гнездо - скалистый и обрывистый мыс, выдающийся перед горой св. Николая. Однако затем русские контратаковали и после отчаянной рукопашной схватки, отбросили противника. Вражеский удар с запада, со стороны Лесного кургана, также был отражён. После этого серьёзных атак не было. Боевые действия ограничивались перестрелками. 9 ноября Вессель-паша атаковал гору св. Николая, но очень неудачно, т. к. удар был отбит с большими потерями для турецких войск.

Вскоре русским солдатам пришлось выдержать серьёзный экзамен, который провела природа. Положение войск на Шипке сделалось крайне тяжелым с наступлением зимы, морозы и метели на вершинах гор были особенно чувствительны. С середины ноября начались лютые морозы и частые снежные бураны, число заболевших и отморозившихся в некоторые дни доходило до 400 человек, часовых просто сносило ветром. Так, три полка прибывшей 24-й дивизии буквально были выкошены болезнями и обморожениями. За период с 5 сентября по 24 декабря 1877 года в шипкинском отряде боевые потери составили около 700 человек убитых и раненых, а больными - до 9,5 тысяч.

Последним актом битвы за Шипку атака позиций турецких войск на дороге от горы св. Николая к д. Шипка (сражение при Шейново). После падения Плевны в 28 ноября (10 декабря), численность войск Радецкого была доведена до 45 тыс. человек. Однако даже в этих условиях атака сильно укреплённых позиций Вессель-паши (он имел около 30 тыс. человек), была рискованной.

Было решено атаковать обширный турецкий лагерь в долине против Шипкинского перевала двумя колоннами, которые должны были совершить обходной манёвр: 19-тыс. восточной колонной под началом Святополка-Мирского, через Тревненский перевал и 16-тыс. западной колонной под командованием Михаила Скобелева, через Имитлийский перевал. Под началом Радецкого оставалось около 10-11 тыс. человек, они оставались на шипкинских позициях. Колонны Скобелева и Святополка-Мирского выступили 24 декабря, обе колонны встретили большие трудности, преодолевая снежные завалы, пришлось оставить почти всю артиллерию. 26 декабря колонна Святополка-Мирского спустилась на южную сторону гор, главные силы заняли позиции около деревни Гюсово. Колонна Скобелева, кроме природных препятствий, столкнулась с турецкими отрядами, занимавшими господствующие над южным спуском высоты, которые пришлось занимать с боем. Авангард Скобелева только к вечеру 26 декабря смог выйти к деревне Имитлия, а главные силы были ещё на перевале.

Утром 27 декабря Святополк-Мирский начал атаку на восточный фронт турецкого лагеря. Лагерь имел около 7 верст в окружности и состоял из 14 редутов, которые имели окопы впереди и между ними. К 1 часу дня русские войска захватили на этом направлении первую линию турецких укреплений. Часть сил Святополка-Мирского заняла Казанлык, блокировав путь отступления турецких войск к Адрианополю. Войска западной колонны 27-го продолжали сбивать турок с господствующих высот и из-за незначительности сил, которые перешли горы, Скобелев не решился начать наступление. Утром 28-го турки перешли в контрнаступление против восточной колонны, но были отброшены, русские захватили Шипку и несколько укреплений. Дальнейшая атака колонны Святополка-Мирского была невозможна, т. к. со стороны Скобелева атака ещё не начиналась, и войска понесли большие потери, израсходовали большую часть боеприпасов.

Радецкий, получив донесение Святополка-Мирского, решил ударить во фронт турецких позиций и оттянуть часть турецких сил на себя. В 12 часов дня 7 батальонов спустились с горы св. Николая, но дальнейшее продвижение, по узкой и обледенелой дороге, под сильным вражеским ружейно-артиллерийским огнём, привела к таким высоким потерям, что русские войска, дойдя по первой линии вражеским окопов, были вынуждены отступить. Однако эта атака отвлекла на себя значительные силы турецкой армии и артиллерии, которые не смогли использовать для контрудара против войск Святополка-Мирского и Скобелева.

Радецкий не знал, что в 11 часов Скобелев начал свою атаку, направив главный удар по юго-западной части вражеских позиций. Вскоре его силы ворвались в середину укреплённого лагеря. Одновременно возобновила наступление колонна Святополка-Мирского. Около 3 часов Вессель-паша, убедившись в невозможности дальнейшего сопротивления и отступления, решил капитулировать. Войска, которые удерживали позиции в горах, также получили приказ сдаться. Только часть турецкой конницы смогла сбежать.

В результате сражения при Шейново русские войска потеряли около 5,7 тыс. человек. Армия Вессель-паши перестала существовать, только пленных было около 23 тыс. человек, захватили также 93 орудия. Эта победа имела важные последствия – фактически кратчайший путь на Адрианополь и Константинополь был открыт. Так закончилась битва за Шипку.

Оборона Шипки до сих пор является одним из символов стойкости и мужества русских воинов. Для Болгарии имя Шипки – святыня, т. к. эта была одна из главных битв, которая принесла свободу болгарскому народу после почти пятивекового османского ига.